Высказывание, совершенное в двадцати различных формах.
Сердце моё!
Я поздравляю тебя со столь важным днём твоей жизни. Днём, в который появился на свет самый замечательный, интересный, удивительный, многогранный, восхитительный и чудесный человек во всём Мире! Я хочу, чтобы каждый день твоей жизни был таким же ярким и прекрасным, как огонь, живущий в тебе, как твоя душа, потому что именно такой должна быть жизнь самого лучшего на свете, самого моего любимого и дорогого мне человека. Я хочу, чтобы ты всегда был счастлив. Пусть перед тобою простираются горизонты с множеством захватывающих дорог, насыщенные самыми увлекательными событиями. И пусть эти дороги ты пройдёшь с теми, с кем хочешь пройти!
Я люблю тебя, Ан!!!
С Днём Рождения тебя, моё счастье!
Когда я говорил, что большая часть история написана, там было чуть меньше одной страницы. Сейчас в ней ровно четыре страницы и чуть больше, чем полторы тысячи слов. Насколько я понимаю, полноценная мини?
Любовь моя, наслаждайся!
Очень надеюсь, что тебе понравится
Tubercurosa vampirealis
Чадит каганец.
Тени вьются по стенам и потолку причудливыми мрачными зверями. Огонь в камине разгоняет их, заставляя жаться к углам и свиваться там клубками. Свешиваются, показывают языки. В комнате душно: натоплено так, что будто бы марево дрожит. Зато Ангела перестало знобить.
Ему не хватает тепла с тех пор, как началось это. Вечный внутренний жар – а по коже струится ледяная дрожь.
Теперь не будет.
Чёрный кашель стоит в комнате; чёрный – от крови, насквозь промочившей губы и платок. Я заменяю чёрный платок на белый, а с губ кровь снимаю мягким поцелуем. Ангел благодарно улыбается, и от этой улыбки внутри меня расцветает что-то тонкое, неуловимо-светящееся.
С этого всё и началось.
После победы над очередным демоном, породы которого никто даже и не запомнил, он вошёл в холл, что-то обрадовано говорил – и вдруг зашёлся страшным трескающимся кашлем. И на руке, которую он отнял от губ, была кровь.
Вампирский туберкулёз.
Кровь – основа жизни и для нас, и для людей. Но для нас она нечто большее, чем жидкость, переносящая питательные вещества и энергию от клетки к клетке. Для нас она воплощает всё: питание, энергию, источник жизни, свет, желание, страсть – всё, что является самой жизнью. И когда кровь покидает тело, человек чувствует боль, чувствует слабость, но никогда не почувствует это как мы: чёткое ощущение того, как жизнь покидает ещё несколько клеток, оставляя их чёрными, мёртвыми и пустыми.
Мы пробовали самые разные методы. Я поил Ангела кровью: человеческой, демонской, своей; кровью самой редкой, какую только мог достать. Это не помогало. Напротив, казалось, что от этого она только усиливается, и каждая порция крови вызывала кашель ещё более мучительный и страшный. Мы испробовали целительную силу рук, последние достижения медицинской мысли, которые никогда не узнает обычный, не соприкасающийся со сверхъестественным мир, включая пресловутые источники Горы Целестии. Впрочем, последние могли бы помочь, если бы не были так же смертельны для вампиров, как и святая вода. Мы грелись под живительными лучами солнца тех миров, где оно безопасно. Всё было впустую.
И тогда я обратился к самым старым способам. Древним. Народным. Для людей. Странно, но всё выходило так, будто это решение оказалось наивернейшим.
Я перебираю его волосы, тёмные, влажные. Мурлычу, тихо, расслабляюще. Второй рукой придерживаю чашку с кровью, пока Ангел пьёт. Пальцы скользят со лба на висок, прохладой ложатся у основания шеи, успокаивают рвущийся из груди кашель. Стук чашки о прикроватный столик. Тёплая рука Ангела накрывает мою руку. Я приникаю щекой туда, где только что были мои пальцы, и сижу долго-долго, поглядывая на укутанный отрезом толстой ткани чугунок, в котором настаивается целительный зверобой. Бесконечные минуты текут одна за одной, пока мои ноздри не начинает щекотать запах готового отвара.
- Я сейчас, - говорю я и поднимаюсь.
Отвар нужно процедить. Совершенно излишне, чтобы в нём плавали всяческие зелёные части. Все целебные соки уже в нём.
- Тебе понравится, - говорю я, доставая бутыль. – Средство как раз для таких суровых и брутальных воинов, как ты.
Ангел начинает довольно улыбаться ещё до того, как я отвинчиваю крышку.
Следующей я вскрываю банку с мёдом, свежим и душистым. Не поленился – лично нашёл пасечника, лично убедился в том, что его продукт натуральный, лично осмотрел поле, с цветов которого собирали мёд его пчёлы. Пурпурный клевер. Мне это подходило.
- Почти медовуха, - замечаю я и подмигиваю. – Ты любишь медовуху?
- Виски лучше, - вредно усмехается Ангел.
- Не сомневался, что ты это скажешь.
Я высыпаю в отвар сосновые почки. Они большие, отдают в цвет зеленью и вкусно пахнут.
- Скипидар, - говорит Ангел. Он лежит, закинув руки за голову, и прищурившись наблюдает за моим движением. Его взгляд прожигает во мне дыру.
- Канифоль, - парирую я и разворачиваюсь, отвечая собственным полуприщуром. - Смычки натирать.
- Смычки натирать? – Ангел приподнимает бровь. Усмехается внезапно и порочно. - Ну тогда иди сюда.
Я замираю на месте, поражённый остро вспыхнувшей в моём солнечном сплетении чёрной дырой. Ангел смотрит опасно. Соблазняюще.
- Только после того, как примешь лекарство, - я, наконец, отворачиваюсь. Прежде, чем он успевает что-либо сказать, добавляю. - И, нет, я не зануда.
В трехстворчатом шкафчике с тёмными, в свинцовом переплёте, стеклами хранятся мои настойки. Ангел считает, что если распахнуть створки, вид будет захватывающий. Должен сказать, что я с ним согласен. Флакончики, округлые будто капли и многоугольные, большие пузатые кувшины, узкие высокие бутылки; стекло прозрачное, винно-красное, янтарное, тёмно-зелёное, вишнёвое. Заполненные и подписанные изящным готическим почерком. И смесь ароматов, от которых чешется нос и слегка кружится голова.
- Как же! – говорит Ангел. – Конечно, нет!
Его интонация настолько подчёркивает противоположное, что мне остаётся только фыркнуть в ответ.
На этот раз створки я не распахиваю. Достаю только два флакона. Настой прополиса и настойка полыни.
Ложка из чёрной ивы отмеряет капли. Двести пятьдесят миллилитров одного, столько же ровно - другого. Этой же ложкой помешиваю отвар. Чёрная ива взята не просто так: её древесина, так же, как и её листья, обладает лечебной силой, она снимает жар и уносит боль, а кроме того, сообщает свои свойства через соприкосновение.
- Знаешь, - говорит Ангел, - у этого отвара такой же запах, что и у тебя.
Я растерянно оборачиваюсь. Он задумчиво и мечтательно улыбается.
- Разве?..
- Не разве, - от его пристального тёмного взгляда по моему позвоночнику бегут ледяные мурашки. – Полынь твоих волос, мёд твоей кожи, спирт в твоей крови.
- Намекаешь, что я алкоголик? – я возмущённо смотрю на Ангела и улыбаюсь.
- Дурак ты, - усмехается он. – Так что там с отваром?
Я оборачиваюсь так резко, что собственные волосы больно хлещут меня по щеке. С силой перемешиваю, резко и энергично взбалтываю, пока уши не перестают гореть. Наливаю в деревянную кружку, покрытую ветвящимся геометрическим узором. Подношу Ангелу.
Сажусь на кровать.
- Пахнет неплохо, - Ангел вновь глубоко втягивает в себя воздух.
И срывается на кашель, едва не расплескав драгоценный отвар. Выкашливает кровь сгустками, болезненно, жутко. Долго выкашливает. Я придерживаю его за плечо, пока приступ не прекращается. Ангел слизывает кровь с губ. Выглядит он устало. На его лице, слишком бледном даже по вампирским меркам, выделяются тени, залёгшие под глазами, и впавшие щёки. Я вкладываю кружку в его руку – и подаюсь вперёд, крепко обнимая его. Ангел обнимает в ответ.
Потом он пьёт, а я лежу рядом и смотрю.
- Ты прав, - говорю я ему, когда проходит следующий приступ кашля. Кружка с отваром стоит наготове. – Когда был прошлый раз? Час назад?
- Вкусно, - Ангел ловит мою руку и целует её. Я смеюсь и целую его в ответ, забираясь под его шерстяное одеяло.
- Это действительно не отвар, - я кладу голову ему на плечо. – Это я сам тебя лечу.
Ангел улыбается и перебирает мои волосы. Я прикрываю глаза, вырисовывая неясные фигуры на его плече.
- Я придумал кое-что, - поднимаю взгляд. – В следующий раз, перед тем, как ты будешь пить кровь, я тебе ещё кое-что дам.
- Кое-что – это что? – чуть насмешливо спрашивает Ангел, не любящий мою привычку выражаться столь туманным образом, но уже сжившийся с ней.
- Увидишь, - загадочно улыбаюсь я, не сдавая позиций. Мягко целую его в шею, уводя от темы разговора.
Приём срабатывает. На ближайшее время этот вопрос определённо не всплывёт. А то, чем мы занимаемся, согревает не хуже моей зверобойной медовухи. И кашель теперь не мешает.
Ничего особенного, впрочем, я не скрываю. Я просто люблю сюрпризы.
- Ну так что ты собирался мне дать? –Ангел ведёт пальцем по моему бедру. Я передвигаю ногу чуть выше по его животу. – Я крови как раз хочу.
- А, - я потягиваюсь, приподнимаюсь и накидываю на плечи его шёлковую рубашку. Загадочно улыбаюсь. – Сейчас всё будет.
- Я думал, это будет что-то вроде той же медовухи, - Ангел показушно морщит нос. – Может, я лучше её выпью? Ладно-ладно, - тут же добавляет он, видя, как на моём лице собирается гроза между бровей. – Не кипятись! Я уже пью.
- Так-то лучше, - наставительно говорю я, зарабатывая чувствительный шлепок. – Шучу!
Горячее молоко с мёдом, маслом и жиром. Такой простой рецепт. И такой невероятный результат.
- Никогда бы раньше не подумал, что народные средства так хорошо помогают вампирам. Думаю, раз уж мне подвернулся такой случай, нужно провести исследование на эту тему, - я выключаю воду, которой промывал чашку от крови. Ставлю чашку обратно на столик.
- Эксперимент поставить, - подхватывает Ангел. - Диссертацию написать. Подхвати сам эту штуку и ставь эксперименты, сколько душе угодно. Благо она теперь у тебя есть.
- Да я же в благих целях! – обижаюсь я. – На будущее. Мало ли что случится!
Ангел не в настроении развивать тему.
- Вечно ты мои научные изыскания обламываешь, - я забираюсь на кровать и, скрестив руки на груди, откидываюсь на стену.
- Потому что твоя научная мысль движется в неправильном направлении, - Ангел притягивает меня к себе, не обращая внимания на возмущение и протесты. – Но я всё-таки не лишаюсь надежды тебя перевоспитать.
Ангел не кашляет. Мне так хорошо, что я с ним не спорю. Поворачиваюсь к нему, обнимаю, устраиваюсь на плече.
В печи жарко трещит огонь. Угольная темнота за окном блекнет, переходит в насыщенно-синие сумерки. Над Городом Ангелов скоро займётся рассвет. Впрочем, нас он не потревожит – стёкла, пропитанные тенями, не пропускают свет. Очень удобно для таких, как мы, - кто не любит вылезать из тёплых объятий, чтобы задёрнуть шторы. А объятия и правда тёплые. Я больше не чувствую, что Ангела бьёт озноб. Он выпивает ещё одну кружку медового отвара, и я вместе с ним. Дерево стучит о дерево. За выздоровление. И чтобы не сглазить. Я закрываю глаза и впервые за столько дней засыпаю спокойным сном.
Я поздравляю тебя со столь важным днём твоей жизни. Днём, в который появился на свет самый замечательный, интересный, удивительный, многогранный, восхитительный и чудесный человек во всём Мире! Я хочу, чтобы каждый день твоей жизни был таким же ярким и прекрасным, как огонь, живущий в тебе, как твоя душа, потому что именно такой должна быть жизнь самого лучшего на свете, самого моего любимого и дорогого мне человека. Я хочу, чтобы ты всегда был счастлив. Пусть перед тобою простираются горизонты с множеством захватывающих дорог, насыщенные самыми увлекательными событиями. И пусть эти дороги ты пройдёшь с теми, с кем хочешь пройти!
Я люблю тебя, Ан!!!
С Днём Рождения тебя, моё счастье!
Когда я говорил, что большая часть история написана, там было чуть меньше одной страницы. Сейчас в ней ровно четыре страницы и чуть больше, чем полторы тысячи слов. Насколько я понимаю, полноценная мини?
Любовь моя, наслаждайся! Очень надеюсь, что тебе понравится
Tubercurosa vampirealis
Tubercurosa vampirealis.
Чадит каганец.
Тени вьются по стенам и потолку причудливыми мрачными зверями. Огонь в камине разгоняет их, заставляя жаться к углам и свиваться там клубками. Свешиваются, показывают языки. В комнате душно: натоплено так, что будто бы марево дрожит. Зато Ангела перестало знобить.
Ему не хватает тепла с тех пор, как началось это. Вечный внутренний жар – а по коже струится ледяная дрожь.
Теперь не будет.
Чёрный кашель стоит в комнате; чёрный – от крови, насквозь промочившей губы и платок. Я заменяю чёрный платок на белый, а с губ кровь снимаю мягким поцелуем. Ангел благодарно улыбается, и от этой улыбки внутри меня расцветает что-то тонкое, неуловимо-светящееся.
С этого всё и началось.
После победы над очередным демоном, породы которого никто даже и не запомнил, он вошёл в холл, что-то обрадовано говорил – и вдруг зашёлся страшным трескающимся кашлем. И на руке, которую он отнял от губ, была кровь.
Вампирский туберкулёз.
Кровь – основа жизни и для нас, и для людей. Но для нас она нечто большее, чем жидкость, переносящая питательные вещества и энергию от клетки к клетке. Для нас она воплощает всё: питание, энергию, источник жизни, свет, желание, страсть – всё, что является самой жизнью. И когда кровь покидает тело, человек чувствует боль, чувствует слабость, но никогда не почувствует это как мы: чёткое ощущение того, как жизнь покидает ещё несколько клеток, оставляя их чёрными, мёртвыми и пустыми.
Мы пробовали самые разные методы. Я поил Ангела кровью: человеческой, демонской, своей; кровью самой редкой, какую только мог достать. Это не помогало. Напротив, казалось, что от этого она только усиливается, и каждая порция крови вызывала кашель ещё более мучительный и страшный. Мы испробовали целительную силу рук, последние достижения медицинской мысли, которые никогда не узнает обычный, не соприкасающийся со сверхъестественным мир, включая пресловутые источники Горы Целестии. Впрочем, последние могли бы помочь, если бы не были так же смертельны для вампиров, как и святая вода. Мы грелись под живительными лучами солнца тех миров, где оно безопасно. Всё было впустую.
И тогда я обратился к самым старым способам. Древним. Народным. Для людей. Странно, но всё выходило так, будто это решение оказалось наивернейшим.
Я перебираю его волосы, тёмные, влажные. Мурлычу, тихо, расслабляюще. Второй рукой придерживаю чашку с кровью, пока Ангел пьёт. Пальцы скользят со лба на висок, прохладой ложатся у основания шеи, успокаивают рвущийся из груди кашель. Стук чашки о прикроватный столик. Тёплая рука Ангела накрывает мою руку. Я приникаю щекой туда, где только что были мои пальцы, и сижу долго-долго, поглядывая на укутанный отрезом толстой ткани чугунок, в котором настаивается целительный зверобой. Бесконечные минуты текут одна за одной, пока мои ноздри не начинает щекотать запах готового отвара.
- Я сейчас, - говорю я и поднимаюсь.
Отвар нужно процедить. Совершенно излишне, чтобы в нём плавали всяческие зелёные части. Все целебные соки уже в нём.
- Тебе понравится, - говорю я, доставая бутыль. – Средство как раз для таких суровых и брутальных воинов, как ты.
Ангел начинает довольно улыбаться ещё до того, как я отвинчиваю крышку.
Следующей я вскрываю банку с мёдом, свежим и душистым. Не поленился – лично нашёл пасечника, лично убедился в том, что его продукт натуральный, лично осмотрел поле, с цветов которого собирали мёд его пчёлы. Пурпурный клевер. Мне это подходило.
- Почти медовуха, - замечаю я и подмигиваю. – Ты любишь медовуху?
- Виски лучше, - вредно усмехается Ангел.
- Не сомневался, что ты это скажешь.
Я высыпаю в отвар сосновые почки. Они большие, отдают в цвет зеленью и вкусно пахнут.
- Скипидар, - говорит Ангел. Он лежит, закинув руки за голову, и прищурившись наблюдает за моим движением. Его взгляд прожигает во мне дыру.
- Канифоль, - парирую я и разворачиваюсь, отвечая собственным полуприщуром. - Смычки натирать.
- Смычки натирать? – Ангел приподнимает бровь. Усмехается внезапно и порочно. - Ну тогда иди сюда.
Я замираю на месте, поражённый остро вспыхнувшей в моём солнечном сплетении чёрной дырой. Ангел смотрит опасно. Соблазняюще.
- Только после того, как примешь лекарство, - я, наконец, отворачиваюсь. Прежде, чем он успевает что-либо сказать, добавляю. - И, нет, я не зануда.
В трехстворчатом шкафчике с тёмными, в свинцовом переплёте, стеклами хранятся мои настойки. Ангел считает, что если распахнуть створки, вид будет захватывающий. Должен сказать, что я с ним согласен. Флакончики, округлые будто капли и многоугольные, большие пузатые кувшины, узкие высокие бутылки; стекло прозрачное, винно-красное, янтарное, тёмно-зелёное, вишнёвое. Заполненные и подписанные изящным готическим почерком. И смесь ароматов, от которых чешется нос и слегка кружится голова.
- Как же! – говорит Ангел. – Конечно, нет!
Его интонация настолько подчёркивает противоположное, что мне остаётся только фыркнуть в ответ.
На этот раз створки я не распахиваю. Достаю только два флакона. Настой прополиса и настойка полыни.
Ложка из чёрной ивы отмеряет капли. Двести пятьдесят миллилитров одного, столько же ровно - другого. Этой же ложкой помешиваю отвар. Чёрная ива взята не просто так: её древесина, так же, как и её листья, обладает лечебной силой, она снимает жар и уносит боль, а кроме того, сообщает свои свойства через соприкосновение.
- Знаешь, - говорит Ангел, - у этого отвара такой же запах, что и у тебя.
Я растерянно оборачиваюсь. Он задумчиво и мечтательно улыбается.
- Разве?..
- Не разве, - от его пристального тёмного взгляда по моему позвоночнику бегут ледяные мурашки. – Полынь твоих волос, мёд твоей кожи, спирт в твоей крови.
- Намекаешь, что я алкоголик? – я возмущённо смотрю на Ангела и улыбаюсь.
- Дурак ты, - усмехается он. – Так что там с отваром?
Я оборачиваюсь так резко, что собственные волосы больно хлещут меня по щеке. С силой перемешиваю, резко и энергично взбалтываю, пока уши не перестают гореть. Наливаю в деревянную кружку, покрытую ветвящимся геометрическим узором. Подношу Ангелу.
Сажусь на кровать.
- Пахнет неплохо, - Ангел вновь глубоко втягивает в себя воздух.
И срывается на кашель, едва не расплескав драгоценный отвар. Выкашливает кровь сгустками, болезненно, жутко. Долго выкашливает. Я придерживаю его за плечо, пока приступ не прекращается. Ангел слизывает кровь с губ. Выглядит он устало. На его лице, слишком бледном даже по вампирским меркам, выделяются тени, залёгшие под глазами, и впавшие щёки. Я вкладываю кружку в его руку – и подаюсь вперёд, крепко обнимая его. Ангел обнимает в ответ.
Потом он пьёт, а я лежу рядом и смотрю.
- Ты прав, - говорю я ему, когда проходит следующий приступ кашля. Кружка с отваром стоит наготове. – Когда был прошлый раз? Час назад?
- Вкусно, - Ангел ловит мою руку и целует её. Я смеюсь и целую его в ответ, забираясь под его шерстяное одеяло.
- Это действительно не отвар, - я кладу голову ему на плечо. – Это я сам тебя лечу.
Ангел улыбается и перебирает мои волосы. Я прикрываю глаза, вырисовывая неясные фигуры на его плече.
- Я придумал кое-что, - поднимаю взгляд. – В следующий раз, перед тем, как ты будешь пить кровь, я тебе ещё кое-что дам.
- Кое-что – это что? – чуть насмешливо спрашивает Ангел, не любящий мою привычку выражаться столь туманным образом, но уже сжившийся с ней.
- Увидишь, - загадочно улыбаюсь я, не сдавая позиций. Мягко целую его в шею, уводя от темы разговора.
Приём срабатывает. На ближайшее время этот вопрос определённо не всплывёт. А то, чем мы занимаемся, согревает не хуже моей зверобойной медовухи. И кашель теперь не мешает.
Ничего особенного, впрочем, я не скрываю. Я просто люблю сюрпризы.
- Ну так что ты собирался мне дать? –Ангел ведёт пальцем по моему бедру. Я передвигаю ногу чуть выше по его животу. – Я крови как раз хочу.
- А, - я потягиваюсь, приподнимаюсь и накидываю на плечи его шёлковую рубашку. Загадочно улыбаюсь. – Сейчас всё будет.
- Я думал, это будет что-то вроде той же медовухи, - Ангел показушно морщит нос. – Может, я лучше её выпью? Ладно-ладно, - тут же добавляет он, видя, как на моём лице собирается гроза между бровей. – Не кипятись! Я уже пью.
- Так-то лучше, - наставительно говорю я, зарабатывая чувствительный шлепок. – Шучу!
Горячее молоко с мёдом, маслом и жиром. Такой простой рецепт. И такой невероятный результат.
- Никогда бы раньше не подумал, что народные средства так хорошо помогают вампирам. Думаю, раз уж мне подвернулся такой случай, нужно провести исследование на эту тему, - я выключаю воду, которой промывал чашку от крови. Ставлю чашку обратно на столик.
- Эксперимент поставить, - подхватывает Ангел. - Диссертацию написать. Подхвати сам эту штуку и ставь эксперименты, сколько душе угодно. Благо она теперь у тебя есть.
- Да я же в благих целях! – обижаюсь я. – На будущее. Мало ли что случится!
Ангел не в настроении развивать тему.
- Вечно ты мои научные изыскания обламываешь, - я забираюсь на кровать и, скрестив руки на груди, откидываюсь на стену.
- Потому что твоя научная мысль движется в неправильном направлении, - Ангел притягивает меня к себе, не обращая внимания на возмущение и протесты. – Но я всё-таки не лишаюсь надежды тебя перевоспитать.
Ангел не кашляет. Мне так хорошо, что я с ним не спорю. Поворачиваюсь к нему, обнимаю, устраиваюсь на плече.
В печи жарко трещит огонь. Угольная темнота за окном блекнет, переходит в насыщенно-синие сумерки. Над Городом Ангелов скоро займётся рассвет. Впрочем, нас он не потревожит – стёкла, пропитанные тенями, не пропускают свет. Очень удобно для таких, как мы, - кто не любит вылезать из тёплых объятий, чтобы задёрнуть шторы. А объятия и правда тёплые. Я больше не чувствую, что Ангела бьёт озноб. Он выпивает ещё одну кружку медового отвара, и я вместе с ним. Дерево стучит о дерево. За выздоровление. И чтобы не сглазить. Я закрываю глаза и впервые за столько дней засыпаю спокойным сном.
@настроение: люблю
@темы: ker, кровь Аурелиусов, летопись теней, evoillejarhe's cryptic apothecary, Ангел
-
-
03.04.2012 в 09:01Я буду на работе время от времени заглядывать, ждать историю , ну если получится) Ну, в крайнем случае - вечером посмотрю, но весь день буду в нетерпении)) Спасибо)
Я очень хочу чтобы мою дорогу ты разделил со мной.
ЗЫ:ты историю повесь в этот же пост и подними его. Чтобы я сразу увидел.Или письмо в личку кинь. Я тогда перепост сделаю.) Хочу что бы вместе с твоим пожеланием)
ЗЫ2: принеси мне рассолу, плз. похмелье и работа - вьяк((
-
-
03.04.2012 в 16:36Я разделю с тобой всё, что угодно.
рассол держи
-
-
03.04.2012 в 17:12